Бонус 10 000 грн 4. Особое положение футбола в элитном спорте ГДР
Исследования Леске, Шпицера и Тайхлера показывают, что футбол в системе элитного спорта ГДР находился на особом положении. Да, футбольные клубы тоже пребывали под пристальным наблюдением штази и вынуждены были терпеть, когда в их дела по политическим причинам грубо вмешивалась партия. Но в то же время футбол, в отличие от многих других видов спорта, смог избежать жёсткого административного и финансового контроля DTSB и других органов центральной власти. Доказательством служат постоянные неудачные попытки DTSB, DFV и Спортотдела установить верхнюю границу зарплат для игроков и единовременных контрактных выплат. Не получалось и положить конец взяткам в форме квартир или машин. Хотя информация о злоупотреблениях иногда просачивалась в спортивную прессу и отражалась в отчётах СЕПГ, понадобилось рассекречивание архивов, чтобы уяснить полную картину ситуации. Отчёт, составленный в 1953 году Госкомитетом по физкультуре и спорту, касался проблемы, которая и в будущем не перестанет беспокоить футбольные власти. Проблема эта заключалась в относительно высоких выплатах игрокам во всех профсоюзных спортобществах (BSG) – к примеру, в дрезденском «Динамо» или в «Висмуте». Деньги поступали не только от промышленных предприятий, но и от местных партийных ячеек и государственных учреждений. Одним из главных мотивов таких выплат было стремление повысить престиж и самооценку футболистов, которые должны были ассоциировать себя с успешным клубом. Но, как показано ниже, подобная практика в отдельных случаях не оправдывала себя – так, высокие зарплаты не помешали бегству нескольких талантливых игроков и тренеров на Запад (Штегеман, 2001)
Скрытый полупрофессионализм продолжал распространяться и в последующие два десятилетия. В 1960-е, например, йенский комбинат «Карл Цейс» и горно-обогатительный комбинат «Висмут» выплачивали футболистам по 100 тысяч марок и больше – только бы удержать игроков в клубах, которые спонсировались этими промышленными гигантами (Шпицер, 2004). Одного из самых знаменитых своих игроков, блестящего форварда Петера Дукке, «Карл Цейс» заполучил в конце 50-х, перебив предложение берлинского «Форвертса». Одной из причин, по которым Дукке выбрал йенский клуб, была небольшая сумма, ежемесячно выплачивавшаяся родителям Петера. Некоторые подобные злоупотребления описаны в романе Эрика Лёста «Одиннадцатый человек» (Der Elfte Mann), увидевшем свет в ГДР в 1969 году. В книге шла речь о том, как «приманка» в виде новой квартиры и несложной работы заставила нападающего Оберлиги на склоне карьеры перебраться из Лейпцига в клуб низшей лиги, спонсируемый химическим заводом (Лёст, 2006).
Появление романа совпало по времени со стартом кампании, запущенной Манфредом Эвальдом и его DTSB с целью навести порядок в футбольном хозяйстве. Корень всех бед восточногерманского футбола и причину посредственных игровых стандартов DTSB усмотрел в недостатке рычагов жёсткого управления. Без таких рычагов футбол становился жертвой мощных региональных групп влияния, которые действовали в своих эгоистичных целях. В число таких групп входили руководители предприятий, региональные партийные комитеты, правительственные организации и функционеры, связанные с профсоюзами, спортивными объединениями и местными властями. В результате футбольные клубы становились экономически независимыми и почти полностью избавлялись от контроля DTSB и DFV. Клубная автономия порождала практику того, что DTSB называл «махинациями» и что не слишком отличалось от методов стимулирования в капиталистических странах. Футболистам предоставляли дачи и квартиры, выплачивали премии за лояльность клубу, за голы и очки. С учётом премий зарплата игроков составляла около трёх тысяч марок в месяц – гораздо больше тех сумм (800-1200 марок), на которые футболисты имели право рассчитывать с учётом уровня своей профессиональной квалификации. (Детальный анализ см. у Леске, 2004, документы у Штегемана, 2001, и Тайхлера, 2002). По мнению DTSB, в условиях, когда посредственности получали столь щедрое вознаграждение, у таких известных и опытных футболистов, как Бранш и Френцель, и даже у юниоров типа Юргена Шпарвассера пропадал стимул к совершенствованию своей игры.
Что же было делать? Кто-то советовал усилить политическое и идеологическое «воспитание» игроков, однако основные изменения, предлагавшиеся в Положении о футболе за апрель 1970 года, касались финансовых и контрактных вопросов. Согласно этому документу, элитные футбольные клубы наподобие йенского «Карл Цейса» лишались финансирования со стороны своих бывших предприятий-спонсоров и помещались под надзор руководящего совета, в который входили представители DTSB и DFV. Футбольные секции прочих клубов Оберлиги (Oberligagemeinschaften) по-прежнему находились в распоряжении существующих профсоюзных спортобществ и предприятий. Однако руководители секций и тренеры, трудившиеся полный рабочий день, теперь подчинялись DTSB и DFV. Зарплата игроков рассчитывалась согласно уровням их профессиональной квалификации и, опять-таки, указаниям DTSB и DFV. Были установлены и временные нормативы – футболистам позволялось тренироваться только в свободное от основной работы время. Для игроков Оберлиги на тренировки отводилось до двадцати часов в неделю, а для тех, кто играл во втором дивизионе – не больше пяти. Кроме того, Положение перекрывало лазейку, часто использовавшуюся предприятиями, когда им надо было найти дополнительные деньги для футболистов и тренеров. Деньги эти забирали из культурных и социальных фондов, что отныне запрещалось.
Другим важным моментом, предлагавшимся в Положении, было переподчинение футбольных клубов исполкому DTSB, что обеспечивало контроль центра над клубами и спортобществами профсоюзов. Такой контроль, вместе с применением «научных» тренировочных методик, должен был, по мнению Эвальда и его коллег, помочь футболу достичь того же уровня, на котором находились другие элитные виды спорта. Министерство финансов ГДР ежегодно выделяло пять миллионов марок, чтобы компенсировать потери предприятий, лишившихся былого статуса. Ещё два миллиона уходили на покрытие издержек, связанных с необходимостью отпускать работников-футболистов на тренировки и матчи.
Предлагаемые мероприятия означали понижение зарплат для игроков и тренеров. А значит, повышался риск того, что их могут переманить профессиональные клубы с Запада, предлагавшие лучшие финансовые условия. Поэтому власти всерьёз обдумывали возможность временного запрета на участие клубов из ГДР в еврокубковых матчах – если такие матчи проходили в капиталистических странах. (Леске, 2004; Тайхлер, 2002). Вот оно, слабое место предлагавшихся реформ: авторы проекта ожидали, что футболисты станут играть лучше, при этом работая больше за меньшие деньги.
Несмотря на новую директиву и на внедрение системы наказаний (штрафы и отправки в низшую лигу, как в случае с клубом «Шталь» из Айзенхюттенштадта в том же 1970-м), злоупотребления продолжались, а контроль центра по-прежнему был слаб. Бернд Штанге, бывший тренер сборной ГДР и йенского «Карл Цейса», вспоминает о своём сотрудничестве с Вольфгангом Бирманном. Бирманн, директор комбината «Карл Цейс» с 1975 по 1990 годы и член ЦК СЕПГ, упорно стремился сохранять свой клуб на вершине, потому что это повышало репутацию его индустриальной империи. Директор действовал методом кнута и пряника. Пишут, что премиальные за еврокубковые успехи были так высоки, что футболисты не клали деньги на счёт единственного сбербанка в Йене, а забирали пачки наличных домой и хранили их в корзинах для овощей (Мальвиц, 2004). Другой элитный клуб, «Ганза» (Росток), в тщетной попытке избежать вылета в сезоне 1985/86 выплачивал каждому из своих игроков по 2 тысячи марок за победу (Вильман, 2004). Тайные выплаты и другие формы стимулирования, которые фактически означали обретение футболистами профессионального статуса, стали настолько распространённым явлением в ГДР, что даже привлекли внимание западногерманской прессы. Власти ГДР, привыкшие на словах отстаивать полулюбительский статус социалистического футбола, одновременно гневно бичуя коммерциализацию и профессионализацию футбола западного, оказались в трудном положении.
Вольфганг Бирманн (на фото он демонстрирует Эриху Мильке документы во время посещения министром завода) 14 лет был генеральным директором комбината "Карл Цейс"
…Эпоха правления СЕПГ подходила к концу, а спортивные функционеры по-прежнему не могли справиться с нарушителями регламента и решить проблему посредственных игровых стандартов в футболе. Аудит, проведённый Министерством финансов ГДР в 1987 году, вскрыл целый ряд нарушений в экономической деятельности четырёх клубов из второй лиги и бециркслиг. Каждый из клубов, например, BSG «Глюкауф» (Зондерхаузен) или TSG «Грёдиц», был «прикреплён» к своему промышленному предприятию. Футболисты в них зарабатывали около 1770 марок в месяц с учётом премиальных. Сами по себе факты получения такой суммы (хотя она и была выше средней зарплаты по стране) не находились в противоречии с регламентом DFV. Настоящая противозаконная деятельность заключалась в неоднократной выдаче «чёрной» зарплаты из средств того или иного предприятия. Кроме того, квалификационный разряд футболистов по документам был выше реального, а работали они меньше положенного времени. Эгон Кренц предложил провести встречу между руководителями соответствующих предприятий и первыми секретарями региональных отделений СЕПГ, чтобы прийти к соглашению. Однако Хонеккер отклонил это предложение. (Тайхлер, 2006).
Неудивительно, что те восточногерманские спортсмены, которые выступали на уровне мировых стандартов, были очень недовольны привилегиями и куда более высокими зарплатами посредственных футболистов. (Фухс и Ульрих, 1990). В 1989-м власти наконец-то взялись всерьёз за решение наболевшего вопроса футбольных зарплат, контрактов и трансферов. Было подготовлено много важных изменений, которые должны были вступить в силу с будущего сезона Оберлиги (Леске, 2004). Однако к тому моменту финальный свисток уже прозвучал не только для фальшивого «любительства», но и, что более важно, для самой СЕПГ.
Продолжение следует
